«Мое первое занятие в «Кастилье». Я захожу в раздевалку, витая в облаках. Я тогда был очень и очень уверен в себе. И тут я стал замечать, во что одеты ребята.
Ремни Gucci. Абсолютно новые Nike, никаких даже мельчайших изъянов. Портмоне и сумки Louis Vuitton. Я говорю не о звездах, не про Бензема, Модрича или Марсело. Это были дети!
Меня ошарашило, словно громом поразило: вот, блин, Феде, а на тебе футболка за два евро.
Zara была для меня дорогим брендом. В Уругвае ты топовый чувак, если носишь Zara. И тут я смотрю на парней вокруг и вижу часы, которые стоят так дорого, что это даже дороже, чем дом моих родителей. Меня осенило: в этой игре есть уровни, сопляк, ты никто и звать тебя никак!
Потом все идут в душ, и я вижу трусы от Gucci. Чертовы трусы от Gucci, братан! Когда они их вообще изобрели? Сколько это стоит денег!? Я никогда не чувствовал себя таким никчемным», - сказал уругваец для The Players Tribune.
Ремни Gucci. Абсолютно новые Nike, никаких даже мельчайших изъянов. Портмоне и сумки Louis Vuitton. Я говорю не о звездах, не про Бензема, Модрича или Марсело. Это были дети!
Меня ошарашило, словно громом поразило: вот, блин, Феде, а на тебе футболка за два евро.
Zara была для меня дорогим брендом. В Уругвае ты топовый чувак, если носишь Zara. И тут я смотрю на парней вокруг и вижу часы, которые стоят так дорого, что это даже дороже, чем дом моих родителей. Меня осенило: в этой игре есть уровни, сопляк, ты никто и звать тебя никак!
Потом все идут в душ, и я вижу трусы от Gucci. Чертовы трусы от Gucci, братан! Когда они их вообще изобрели? Сколько это стоит денег!? Я никогда не чувствовал себя таким никчемным», - сказал уругваец для The Players Tribune.
