«С уходом Рейнгольда уходит не эпоха, нет. В нашей футбольной журналистике, в нашем футболе, в нашей прессе существовал некий институт стариков. Стариков, которые говорят, высказывают мнение. Они совершенно разным образом оказались в медийном поле, представляют разные слои в футбольной культуре и истории.
Как появился в медийном пространстве Рейнгольд? На «НТВ Плюс» с экспертами всегда была проблема — был довольно узкий круг людей, которых хотели видеть зрители. И хотелось, чтоб появлялись люди новые. И проходящий мимо Маслаченко сказал: «А позовите Валерку», — он так говорил о Рейнгольде. Позвали мы Валерку, и оказалось, что Валерий Леонидович — очень даже интересный дядька, потому что бескомпромиссен, потому что долго молчал — видимо, много думал. Думать он, видимо, привык.
Всегда будут седые люди, которые будут говорить, но все меньше и меньше тех, кто работал со Старостиным — точкой отсчета российского футбола. Что это давало? Это давало тот эффект, что мы к ним прислушивались. Что именно они говорили, не всегда было ценно, но всегда заставляло нас задуматься. Эти старики были и остаются таким витамином размышления, а все остальное — эпитеты, наносное. Остается чувство некого благоговения.
Прошлое можно изучить и любого старика дискредитировать, понять, что он просто человек. Тогда это убивает образ. Они прожили жизнь, они такие, какие есть, но они все равно про ценности, пусть не всегда их грамотно излагают, они заставляют нас об этом задуматься. Ушел Рейнгольд, и стало на одного человека меньше, кто мог бы с нами это сотворить. А еще в уходе стариков горько то, что это непоправимо — новых стариков взять неоткуда. Так что покойтесь с миром, Валерий Рейнгольд», — сказал Уткин в эфире «Футбольного клуба».
Как появился в медийном пространстве Рейнгольд? На «НТВ Плюс» с экспертами всегда была проблема — был довольно узкий круг людей, которых хотели видеть зрители. И хотелось, чтоб появлялись люди новые. И проходящий мимо Маслаченко сказал: «А позовите Валерку», — он так говорил о Рейнгольде. Позвали мы Валерку, и оказалось, что Валерий Леонидович — очень даже интересный дядька, потому что бескомпромиссен, потому что долго молчал — видимо, много думал. Думать он, видимо, привык.
Всегда будут седые люди, которые будут говорить, но все меньше и меньше тех, кто работал со Старостиным — точкой отсчета российского футбола. Что это давало? Это давало тот эффект, что мы к ним прислушивались. Что именно они говорили, не всегда было ценно, но всегда заставляло нас задуматься. Эти старики были и остаются таким витамином размышления, а все остальное — эпитеты, наносное. Остается чувство некого благоговения.
Прошлое можно изучить и любого старика дискредитировать, понять, что он просто человек. Тогда это убивает образ. Они прожили жизнь, они такие, какие есть, но они все равно про ценности, пусть не всегда их грамотно излагают, они заставляют нас об этом задуматься. Ушел Рейнгольд, и стало на одного человека меньше, кто мог бы с нами это сотворить. А еще в уходе стариков горько то, что это непоправимо — новых стариков взять неоткуда. Так что покойтесь с миром, Валерий Рейнгольд», — сказал Уткин в эфире «Футбольного клуба».
