
Ндонг был удален с поля за удар плечом Сперцяна. После матча сенегалец заявил, что Сперцян допустил в его адрес расистское высказывание и тем самым спровоцировал на удар. В итоге Сперцяна оштрафовали на 150 тыс. рублей, Ндонга дисквалифицировали на два матча, один из которых — условно.
«Здорово, что всё так завершилось. Я смотрел это в прямом эфире. Честно, мне кажется, что судья погорячился, удалив Ндонга, потому что Сперцян минимум действовал так же. Просто Ндонг помощнее и повыше, поэтому его плечо попало в лицо Эдику. А Сперцян там ещё и «дорисовал». Даже несмотря на то, что у него была кровь. Это точно не было вызвано ударом Ндонга.
Мне кажется, что в этом эпизоде нужно было показать по жёлтой карточке, потому что Сперцян провоцировал это столкновение — он раза два или три сам подходил. Здесь чисто антропометрия сказалась. Странно было бы, если бы Ндонг упал после того, как его Сперцян в живот тыкал. Покажи здесь жёлтые карточки — и всё было бы нормально, не надо было бы вызывать КДК.
Понятно, что Ндонг говорил, будто Сперцян его называл всякими некрасивыми словами, и я думаю, что это точно так. Но не думаю, что Эдик прям такой расист. Просто когда у тебя эмоции, нервы от игры, обида за неправильный эпизод или решение судьи — это влияет. Всегда всё должно заканчиваться тем, чем оно закончилось. И слава богу», — сказал Аршавин.
Мне кажется, что в этом эпизоде нужно было показать по жёлтой карточке, потому что Сперцян провоцировал это столкновение — он раза два или три сам подходил. Здесь чисто антропометрия сказалась. Странно было бы, если бы Ндонг упал после того, как его Сперцян в живот тыкал. Покажи здесь жёлтые карточки — и всё было бы нормально, не надо было бы вызывать КДК.
Понятно, что Ндонг говорил, будто Сперцян его называл всякими некрасивыми словами, и я думаю, что это точно так. Но не думаю, что Эдик прям такой расист. Просто когда у тебя эмоции, нервы от игры, обида за неправильный эпизод или решение судьи — это влияет. Всегда всё должно заканчиваться тем, чем оно закончилось. И слава богу», — сказал Аршавин.



