«К фотографии выше. Угрозы - а это, конечно, угрозы Егорову-«сыну», которому как-то сожгли машину (разумеется, неустановленные лица), и Алланазарову - дело распоследнее. И тут надо, безусловно, разобраться, как угрозы появились, кто это принес. Но пока еще не случилось ничего плохого - коллеги, с фанатами никогда не надо заигрывать. Это всегда плохо кончается.
Потому что фанаты - это не организация, а значит, тут просто не может быть никаких выстроенных отношений. Как и ответственности, ее тоже не может быть (я говорю, конечно, не об уголовной или административной - это сколько угодно). У них есть, конечно, свои правила, но это ровно то самое, что раз и навсегда разъяснил капитан Барбоса: наши правила написаны пиратами и для пиратов. И самое главное: человек становится фанатом на трибуне или на выезде. Это привлекательно, потому что дает оттяг - человеку надоедает офис, кабинет, баранка грузовика и он идет побыть 3-4 часа не собой. Переключаясь тем самым.
Единственная приемлемая для меня позиция по отношению к фан-сектору - есть и есть. Шоу-шумовое оформление. Бывает красиво, бывает занудно, бывает, что респект, а бывает, что и подло. Иметь дело можно с людьми в их нормальном проявлении. Повседневном. А на трибуне - карнавал, площадное же искусство. А когда заигрываешь с сектором - ну, жди баннеров. Написано-то по-свойски, свои поймут. Знакомцы.
Это я говорю, поскольку в разное время мне и овации устраивали, и освистывали; и благодарили, и угрожали, а обзываться с трибуны вообще милое дело. Я и сам такой. Когда играет «Эгриси» и я на бровке - да, я другой человек. И разговариваю иногда так, как в офисе или за столиком в кафе не стал бы. И с судьями ругаюсь.
Поэтому только сугубо нейтральное отношение с сектором кажется мне не просто правильным, а единственно возможным. Причем это не пренебрежение, а, считаю, уважение. Иногда оно даже взаимно», - написал Уткин в своем телеграм-канале.
Потому что фанаты - это не организация, а значит, тут просто не может быть никаких выстроенных отношений. Как и ответственности, ее тоже не может быть (я говорю, конечно, не об уголовной или административной - это сколько угодно). У них есть, конечно, свои правила, но это ровно то самое, что раз и навсегда разъяснил капитан Барбоса: наши правила написаны пиратами и для пиратов. И самое главное: человек становится фанатом на трибуне или на выезде. Это привлекательно, потому что дает оттяг - человеку надоедает офис, кабинет, баранка грузовика и он идет побыть 3-4 часа не собой. Переключаясь тем самым.
Единственная приемлемая для меня позиция по отношению к фан-сектору - есть и есть. Шоу-шумовое оформление. Бывает красиво, бывает занудно, бывает, что респект, а бывает, что и подло. Иметь дело можно с людьми в их нормальном проявлении. Повседневном. А на трибуне - карнавал, площадное же искусство. А когда заигрываешь с сектором - ну, жди баннеров. Написано-то по-свойски, свои поймут. Знакомцы.
Это я говорю, поскольку в разное время мне и овации устраивали, и освистывали; и благодарили, и угрожали, а обзываться с трибуны вообще милое дело. Я и сам такой. Когда играет «Эгриси» и я на бровке - да, я другой человек. И разговариваю иногда так, как в офисе или за столиком в кафе не стал бы. И с судьями ругаюсь.
Поэтому только сугубо нейтральное отношение с сектором кажется мне не просто правильным, а единственно возможным. Причем это не пренебрежение, а, считаю, уважение. Иногда оно даже взаимно», - написал Уткин в своем телеграм-канале.
