«Первые два месяца были тяжелые в плане того, что нам не дают видеться с родными, почему нас закрыли, почему мы попали в такую дыру. Был цирк какой-то. Ты борешься за все, нанимаешь адвокатов, они проводят экспертизы, а судья закрывает на это глаза.
Через месяца четыре мы поняли, что нас никто не выпустит. Мы выбирали, на сколько лет мы будем согласны. Когда прокуратура зачитывала обвинение, у меня было ощущение, что я устроил три теракта, взорвал полстраны, переубивал кучу народа. Я думал, что если за это мне дадут хотя бы пять лет, я соглашусь. Когда нам запросили полтора года, мы выдохнули, оставалось не так много. У нас была ясность, когда мы выйдем. Хотя мы еще должны были уехать в лагерь и там отбывать наказание. Были мысли изначально, что это все поставит крест на карьере футболиста», - сказал Кокорин.
Через месяца четыре мы поняли, что нас никто не выпустит. Мы выбирали, на сколько лет мы будем согласны. Когда прокуратура зачитывала обвинение, у меня было ощущение, что я устроил три теракта, взорвал полстраны, переубивал кучу народа. Я думал, что если за это мне дадут хотя бы пять лет, я соглашусь. Когда нам запросили полтора года, мы выдохнули, оставалось не так много. У нас была ясность, когда мы выйдем. Хотя мы еще должны были уехать в лагерь и там отбывать наказание. Были мысли изначально, что это все поставит крест на карьере футболиста», - сказал Кокорин.
Ранее Александр поговорил о самых дурацких покупках в своей жизни. Кокорин мог выкидывать море денег на модные куртки и кроссовки и не носить их.
